Смех в зале набирает обороты,
Звучат аплодисменты, «Браво» крик,
Играет музыка, летят как птицы ^[1] ноты,
И кажется, что вот он – счастья миг.

Затем поклон, неловкие падения,
Искусственные слезы напоказ,
И лишь во взгляде легкое смятение,
Так год за годом было, каждый раз.

Закончен номер, до свиданья, чудо!
Скорее ты смываешь яркий грим ^[2].
И хочется порою, чтобы люди,
Тебя хоть раз увидели таким.

Ты представляешь, как выходишь к залу,
Неся в руках свой клоунский парик,
И публика внезапно замолчала,
Лишь только вздох, как будто чайки крик.

Они вдруг видят взгляд усталый, грустный,
Седые пряди, сеточки морщин,
И на душе становится так пусто,
Так странно больно, просто без причин.

А ты окинешь их привычным взором,
Поклонишься и удалишься прочь,
Услышав детский голос: «Дядя клоун,
Тебе, быть может, чем-нибудь помочь?!».

Парик надев, ты обернешься к залу
И скажешь весело: «Не ждали? Вот и я!»,
Начав свой путь, в который раз сначала.
С начала? Может. Может быть, с конца…

Смех публики, нелепые падения,
Смешные слезы сквозь печальный взгляд.
И лишь в душе так и живут сомненья,
Роняя тень на клоунский наряд ^[3].

Татьяна Подвысоцкая